Неточные совпадения
Английский народ при вести, что
человек «красной рубашки», что раненный итальянской пулей едет к нему в гости,
встрепенулся и взмахнул своими крыльями, отвыкнувшими от полета и потерявшими гибкость от тяжелой и беспрерывной работы. В этом взмахе была не одна радость и не одна любовь — в нем была жалоба, был ропот, был стон — в апотеозе одного было порицание другим.
Появление молодого Бурмакина как раз совпало с тем временем, когда Калерия Степановна начинала терять всякую надежду. Увидев Валентина Осипыча, она
встрепенулась. Тайный голос шепнул ей: «Вот он… жених!» — и она с такой уверенностью усвоила себе эту мысль, что оставалось только решить, на которой из четырех дочерей остановится выбор молодого
человека.
— Это, это, это для благородного
человека… согласитесь сами, генерал, если благородный
человек, то это уж оскорбительно! — проворчал боксер, тоже вдруг с чего-то
встрепенувшись, покручивая усы и подергивая плечами и корпусом.
— Да разве ты что-нибудь знаешь? Видишь, дражайший, —
встрепенулся и удивился генерал, останавливаясь на месте как вкопанный, — я, может быть, тебе напрасно и неприлично проговорился, но ведь это потому, что ты… что ты… можно сказать, такой
человек. Может быть, ты знаешь что-нибудь особенное?
Сквозь широкую дорогу, очищенную офицерами, он галопом поскакал к полку.
Люди сами, без приказания,
встрепенулись, вытянулись и затихли.
Ходил в театр: давали пьесу, в которой показано народное недоверие к тому, что новая правда воцаряется. Одно действующее лицо говорит, что пока в лежащих над Невою каменных «свинтусах» (сфинксах) живое сердце не
встрепенется, до тех пор все будет только для одного вида. Автора жесточайше изругали за эту пьесу. Спрашивал сведущих
людей: за что же он изруган? За то, чтобы правды не говорил, отвечают… Какая дивная литература с ложью в идеале!
Литвинов
встрепенулся и увидал перед собою своего
человека с запиской в руках. Он узнал почерк Ирины… Еще не распечатав записки, он уже предчувствовал беду и склонил голову на грудь и поднял плечи, как бы хоронясь от удара.
Но надо было видеть, как эти простодушные
люди при моих словах
встрепенулись и ободрились.
Но вскоре раздается громкий голос, говорящий, подобно Юлию Цезарю: «Чего боишься? ты меня везешь!» Этот Цезарь — бесконечный дух, живущий в груди
человека; в ту минуту, как отчаяние готово вступить в права свои, он
встрепенулся; дух найдется в этом мире: это его родина, та, к которой он стремился и звуками, и статуями, и песнопениями, по которой страдал, это Jenseits [потусторонний мир (нем.).], к которому он рвался из тесной груди; еще шаг — и мир начинает возвращаться, но он не чужой уже: наука дает на него инвеституру.
А вспомнишь о
людях,
встрепенётся сердце, как птица, во сне испуганная, и недоумённо смотришь в жизнь — не сливается воедино красота божия с тёмной, нищей жизнью человеческой.
В то самое время, как «Морской сборник» поднял вопрос о воспитании и Пирогов произнес великие слова: «Нужно воспитать
человека!», — в то время, как университеты настежь распахнули двери свои для жаждущих истины, в то время, как умственное движение в литературе, преследуя титаническую работу человеческой мысли в Европе, содействовало развитию здравых понятий и разрешению общественных вопросов: — в это самое время сеть железных дорог готовилась уже покрыть Россию во всех направлениях и начать новую эру в истории ее путей сообщения; свободная торговля получила могущественное развитие с понижением тарифа; потянулась к нам вереница купеческих кораблей и обозов;
встрепенулись и зашумели наши фабрики; пришли в обращение капиталы; тучные нивы и благословенная почва нашей родины нашли лучший сбыт своим богатым произведениям.
Птичка божия не знает
Ни заботы, ни труда,
Хлопотливо не свивает
Долговечного гнезда,
В долгу ночь на ветке дремлет;
Солнце красное взойдет,
Птичка гласу бога внемлет,
Встрепенется и поет.
За весной, красой природы,
Лето знойное пройдет —
И туман и непогоды
Осень поздняя несет:
Людям скучно,
людям горе;
Птичка в дальные страны,
В теплый край, за сине море
Улетает до весны.
Эта отчужденность с особенной яркостью почувствовалась им, когда в странноприимнице поселился какой-то купец, здоровый и молодой на вид, что называется — кровь с молоком. Вся обитель точно
встрепенулась, потому что, видимо, приехал свой
человек, родной. Он говорил громко, ходил решительными шагами и называл всех иноков по именам.
Нас догоняют верховые, скачут они во тьме и для храбрости ревут разными голосами, стараются спугнуть ночные страхи. Чёрные кусты по бокам дороги тоже к мельнице клонятся, словно сорвались с корней и лени над землей; над ними тесной толпой несутся тучи. Вся ночь
встрепенулась, как огромная птица, и, широко и пугливо махая крыльями, будит окрест всё живое, обнимает, влечёт с собою туда, где безумный
человек нарушил жизнь.
— Костя? —
встрепенулся безрукий. — Дельно! Это восторг один! Костя, иди сюда!.. Вот, купец,
человек, так сказать, талант! Вот — душа!
Изредка какой-нибудь погонщик
встрепенется от дум, вспомнит, что впереди его идут вверенные ему быки, и, чтобы показать себя занятым
человеком, со всего размаха ударит палкой по спине быка.
Отец Яков
встрепенулся, как сонный
человек, которого ударили, и, не переставая улыбаться, начал в смущении запахивать полы своей рясы. При всем отвращении к этому
человеку Кунину вдруг стало жаль его, и он захотел смягчить свою жестокость.
Молодой
человек, — прошептал,
встрепенувшись, Иван Андреевич, — что вы говорите? Ради бога, почему это вас интересует? И я думал, что это последний этаж. Ради бога, разве здесь еще этаж?..
Человеком идей прогрессивных
Не без цели стараясь прослыть,
Убеждал старикашек наивных
Встрепенуться и Русь полюбить!
И от тех громóв, от той молнии вся живая тварь в ужасе
встрепенулась: разлетелись поднебесные птицы, попрятались в пещеры дубравные звери, один
человек поднял к небу разумную голову и на речь отца громóвую отвечал вещим словом, речью крылатою…
— Ну, этого уж не будет! — ровно
встрепенувшись, молвила Марья Гавриловна. — Ни за что на свете! Пока не обвенчаны, шагу на улицу не ступлю, глаз не покажу никому… Тяжело ведь мне, Алешенька, — припадая на плечо к милому, тихо, со слезами она примолвила. — Сам посуди, как мы живем с тобой!.. Ведь эта жизнь совсем истомила меня… Может, ни единой ноченьки не провожу без слез… Стыдно на людей-то смотреть.
— Да, —
встрепенулся брат. — У тебя гости, мне это сказала девочка, я потому и не велел тебя звать, а пошел сюда сам. Я уже умылся в гостинице и на первый раз, кажется, настолько опрятен, что в качестве дорожного
человека могу представиться твоим знакомым.
Стояло яркое, радостное июльское утро. Еще накануне этого дня пробежали смутные слухи о событиях огромной важности в городе. И вся столица
встрепенулась, как один
человек.
Но тихий стон, вырвавшийся из грудки маленького зверька, остановил ее вовремя, потом тельце несчастного Коко судорожно
встрепенулось, глаза широко раскрылись, исполненные мучительного выражения, похожие, как две капли воды, на глаза
человека, потом он вздрогнул ещё раз и, вытянувшись во всю свою длину, остался неподвижным посреди комнаты.
Ревунов (не расслышав). Я уже ел, благодарю. Вы говорите: гуся? Благодарю… Да… Старину вспомнил… А ведь приятно, молодой
человек! Плывешь себе по морю, горя не знаючи, и… (дрогнувшим голосом) помните этот восторг, когда делают поворот оверштаг! Какой моряк не зажжется при воспоминании об этом маневре?! Ведь как только раздалась команда: свистать всех наверх, поворот оверштаг — словно электрическая искра пробежала по всем. Начиная от командира и до последнего матроса — все
встрепенулись…
Но для русскогомолодого
человека, с того момента, как наше отечество в 1856 году
встрепенулось и пошло другим ходом, в стенах alma mater воздух оставался совершенно чужим.
Но вот лежавшая в тени у ног Памфалона длинномордая серая собака чутьем почуяла близость стороннего
человека, подняла свою голову и, заворчав, встала на ноги, а с этим ее движением на ее медном ошейнике зазвонили звонцы, и от них сейчас же проснулась и вынула из-под крыла голову разноперая птица. Она
встрепенулась и не то свистнула, не то как-то резко проскрипела клювом. Памфалон разогнулся, отнял на минуту губы от паяла и крикнул...
Председатель, не старый
человек, с до крайности утомленным лицом и близорукий, сидел в своем кресле, не шевелясь и держа ладонь около лба, как бы заслоняя глаза от солнца. Под жужжанье вентиляции и секретаря он о чем-то думал. Когда секретарь сделал маленькую передышку, чтобы начать с новой страницы, он вдруг
встрепенулся и оглядел посовелыми глазами публику, потом нагнулся к уху своего соседа-члена и спросил со вздохом...
Слуга, храпевший за перегородкою,
встрепенулся, как ретивый конь на зов бранной трубы, вскочил со своего ложа и явился перед лицом своего господина. Это был
человек лет сорока, небольшого роста, неуклюжий, с простоватой физиономией, с приплюснутым несколько носом, с глазами, ничего не говорящими. Он не успел второпях обвязать шею платком и застегнуть сюртук, мохнатая грудь его была открыта.
Как могло сделаться, что те самые
люди, которые в июле — августе работали спустя рукава, множили прогулы и брак в невероятном количестве, — в сентябре — октябре
встрепенулись, засучили рукава и люто взялись за работу?
Назади с глухим шорохом удалялась смена. И казалось — вот порывается последняя связь с миром Кто-то там сзади сдавленно раскашлялся. И сейчас же где-то сбоку темноту пронзил струистый огонек, по молчаливым полям прокатился выстрел.
Люди разом
встрепенулись, винтовки в их руках зашевелились.